Я пою для тебя, Таня.
Мне хотелось бы петь лучше,
мелодичнее, но тогда ты,
скорее всего, не стала бы
меня слушать вовсе.
Ты, Таня, — мой хаос,
потому-то я и пою.
Генри Миллер «Тропик Козерога»
Твоя голова — пещера. Глаза — два входа в неё. Ты видишь то, что хочешь видеть. Видишь только тени и придаёшь им смысл. Левое полушарие — ученый, правое — художник. И вот мы наконец встретились, чудом уцелев среди руин земного шара.
Забавно, когда разум пытается осмыслить хаос.
Хаос – это я.
Я – вечная новость.
Я — ваше вино.
Разрастаются молекулы нас с тобой, и дело доходит до дыхания звезд или самой земли....Это не важно.
Он был словно магнит, притянутый к другому магниту. Не умом, а каким-то более древним, более чувствительным органом, пра-разумом может, реликтом первобытной эры.... Он и я под звездами матери ночи. Мы были в сердце ничего на пути в никуда.
Застрелите меня.
Какая кожа, боги, какая кожа -
Как тонкий бархат, только ещё дороже,
Ещё нежнее, боги, какое тело...
Нота странная, магическая. И вдруг во всем мире не остается ничего, кроме ноты ля-мажор.... Я исчезаю, каким-то образом смотрю на все из точки неприсутствия. Я словно облако - маленький клочок небытия
А он.... Музыку он прячет в словах. Запахи – в точках, запятых и тире , а сны - в пустотах между ними. Воспоминания - в....
А где ты прячешь свои воспоминания?
Мы так хотели, вам-то какое дело,
Что за печаль о наших вам грешных душах,
Когда одно на сердце - обнять и слушать
Биенье крови в такт своему дыханью
Это - его территория. Одним плавным жестом, одним поворотом головы, одним единственным взглядом он овладевает пространством, и при этом остаётся в центре водоворота, словно не сознавая силы, с которой привлекает страсти и души.
Какое тело, боги, под этой тканью...
Какие пальцы, шея, спина и плечи!
Сними одежду, слышишь - и станет легче,
Мир станет проще, ветер осушит слёзы
Я не ошиблась: он свалился с луны. Его отношения с другими, его личная жизнь — все было инопланетным.
А истина проста: все эти годы он провел в безнадежных усилиях ухватиться за нормальность, которую в душе презирал. Теперь маска упала, да и черт с ней.
Мы оба забыли, кто мы на самом деле — каждый миг мы превращались в кого-то другого.. О боже, или как тебя там, - почему к этим делам пожизненная гарантия не прилагается....
Оставь, не думай, знаешь, уже так поздно, -
Тебя лаская жадной слепой ладонью,
Шептал, как бредил, что-то - и только помню:
Слегка мерцало красным вино в бокале,
Мы становились медленно тем, чем стали.
Небо рыдало утренним дождём, а в нас - дерзкая, непозволительная радость замедленного действия... Рай, приветик!.
Не нужно ничего сверхъестественного, чтобы освежить мир. Мы заряжали свои отношения такой возбуждающей силой, которой ни одному из нас не удавалось достичь с кем-либо другим..
Какая-то древняя магия?
Можно и так сказать.
Особый вид.
Что произошло, то произошло. Возможно я снова смогу ощутить радостную дрожь земли под ногами.
— Ну как, нравится? — спросила я у себя самой в зеркале. — Кстати, если ты слышишь этот голос, значит и ты с ума сошедши, потому что такова любовь и самые глупые песни о ней оказываются правы. Мы в этот миг были надежные, как киногерои, вежливые, как соискатели работы в эпоху финансового кризиса...И вряд ли кто-то посмел бы это отрицать.
А ветер продолжает дуть, мир продолжает жить, как если бы нас вовсе не было на свете. Все молчат, хотя явно чувствуется, что каждому хочется что-то сказать, каждый сказал бы, если б мог. И повисла совершенно не тихая тишина, в чреве которой росло что-то непредсказуемое...
На стихи поэта Субоши
www.stihi.ru/2008/04/22/89
,