URL

У всякого безумия - своя логика.
Вильям Шекспир

Мы всегда знаем, чего требуют наши интересы. Но иногда то, что мы знаем, бессильно перед тем, что мы чувствуем . Так жизнь ставит маленькие шлагбаумы между глазами и мозгом.

Она была всеми “да”, которые могли кому-либо понадобиться. Всеми “можно”, всеми “можешь”, всеми “это правда”. Какая-то нежная решительность и изящество точных движений, непростительно красивые глаза, придающие завершенность... Вот что такое она. Просто холеная, уравновешенная чемпионка в своем роде — вот и все, прекрасная атлетка наслаждения.
Я знаю, что это ещё не всё, на что она способна, да славится Атлантида!

Прежде, чем заклеймить меня злой и слабой, -
Вспомнив уже потом, по пути домой –
Просто представь себе, каково быть бабой –
В ...........цать, с таким вот мозгом, хороший мой.

...То милые слова, которые и звучать должны были мило, но тембр голоса искажал их смысл. Потому он был поражен жесткостью, которую почувствовал в них — как осколок стекла в мармеладе.

Давным-давно, один бог знает, как давно это было, любовь действительно заставляла землю вращаться. Вопрос - вокруг чего? И потому, если отбросить реверансы, она сформулировала ему прямо таки удивительное обвинение: «Почему ты ведешь себя так, будто меня не замечаешь?». Возвращение в трезвость после прикосновения к такому переключателю было мгновенным.

Эмоции имеют над нами особенную власть, однако постичь природу этой власти мы еще не умеем. Они могут восприниматься как ресурс всего на свете. Должно быть, вспыхнул неистовый дух этих стихов.

Злишься – обзавелась благодарной паствой,
Кормишь собой желающих раз в два дня?
Да. Те, кто был любим – ни прощай, ни здравствуй.
Тем, кто остался рядом – не до меня.

Такой была девушка чьей-то мечты... В любую другую эпоху она была бы богиней, но в наше время она ощущала себя... Но давайте не будем о грустном. И никто и ничто не мог разубедить ее насчет этого состояния. Она щедро выплескивала на всех испытываемое к себе презрение.

С этой войной внутри – походи, осклабясь,
В сны эти влезь – страшней, чем под героин,
После мужчин, - да, я проявляю слабость, -
Выживи, возведи себя из руин,

История к ней требований не предъявляла, но мы знаем, она выполнила бы любые требования истории. Возьмите например греков....Они изучали людские характеры и наделяли ими своих богов и богинь, они просто возводили самих себя как архетипы - на Олимп. Переберите их главных богинь: одна – мать и хранительница домашнего очага, другая архи-любовь и очарование, третья – охотница (на кого?), четвертая – ведьма из преисподней, а вот пятая – классный друг … То ж Афина Паллада.

Ей плевать на стряпню и пеленки, которыми занимается Гера, на духи и косметику Афродиты. Она хотела, чтобы город, носящий ее имя, стал маяком на высокой скале, факел всем нам. И она, черт возьми, своего добилась.

Первым нужно, чтобы мужчина принадлежал им. Служил бы их личным интересам. Афине нужно, чтобы мужчина возвышался сам.

У тех одна цель – ублажать. Как сами они это называют – устраивать счастье ближних. Они стараются отучить своих мужчин видеть, слышать и думать. Бойтесь слова счастье, если его произносит Гера: в ее устах это означает сонную одурь. Самое дно зла дает Афине эталон для измерения возможностей и сил ...

Пой, пока не сведет лицевые мышцы,
Пой, даже видя, сколько кругом дерьма.
Мальчик мой, ты не выдержишь – задымишься,
Срежешься, очень быстро сойдешь с ума.

Прямая, смешливая, требовательная, непоследовательная, восхитительно чувственная, нетерпеливая и предприимчивая, она становилась серьезной, когда этого требовала обстановка.

Стихи – это ведь стихия. Логика поэзии обратна логике обыденного. Тот, кто спасается от бури и достигает берега, проигрывает и теряет все. Потерпевший крушение — вот истинно выигравший. Поэт заворожен самой низшей точкой бытия. Банальные существа боятся дна. Они избегают его.. Нет ни одного среди спасенных, кто не познал бы таинства греха. Добропорядочные вне спасения и вне поэзии. Они — просто антураж.

Нет у меня ни паствы, ни слуг, ни свиты.
Нет никаких иллюзий – еще с зимы.
Все стало как обычно; теперь мы квиты.
Господи,
Проапгрейди и вразуми.

Мы оба сейчас несемся в пустоту, и я считаю актом милосердия то, что только один из нас знает об этом. Эта красавица от обиды или от уязвленной гордости рвется выяснить, что за мужик имеет наглость ее не признавать, не распевать осанны, которые она заслуживает. Абсурдистский черный юмор…
Имя врага ей известно, как разрыв в идеальной строке, как прервавшееся дыхание. Но это всё подождет.

А мир вдруг опять стал живым, человечным, стал полон лиц и голосов. Все её знают и она сияет от небывалой возможности общаться. У неё аллергия на экзотику.

P.S. Теперь и я знаю: меня удостоили чести наблюдать парение души. Но моя наивная доверчивость составляла одно из условий этих откровений.

Она - В ера Полозкова и она – везде.
осыпаются цветы
с вишневых деревьев.
ах, какая грусть –
Средневековое хокку.

06:15

ДЖОКЕР


• • Я жид.
.... Я жмот.
..........Я клоун в домино.
Я джокер, выбравший
Стать
......самой
............ младшей
.................. картой.

Смысл стиха не понимал никто. Его сложили... и непонятное казалось прекрасным. Но раз что-то выключается, оно должно и включаться. Так, давайте включим… Ведь для нас важнее та странная сила, которой обладают фантазии: удивительно, насколько упрямо любой из нас цепляется за какую-нибудь нами же придуманную идею… Я помогу вам, и… Вольфганг Гёте, конечно, его бессмертные Добро и Зло, его Фауст и Мефистофель..

Я тень провала
На волне азарта
Я взгляд гранитный,
Брошенный в окно...

Откуда такое? Лично меня просветил один мудрец по имени Роджер Желязны…Разве мы не в самом начале смены времен? Разве не в эти времена в нашей системе происходит турнир в честь нового тысячелетия, между высшими силами, творящими как Добро, так и Зло. Разве не это противостояние будет определять судьбы людей на новую тысячу лет. Его Рыжий демон Аззи объяснил бы вам лучше, чем я… Но дело даже не в этом, и факт не должен вас пугать. Борьба начал. Она.

Я тот,
........ кто
................спит
И пожирает сны,
Окрашенные
.......... яркими
................цветами
Я пошлость,
Притворившаяся тайной,
Фемида,
Потерявшая весы...

Возможно ли уравновесить зло? Сомнение такого масштаба посещало человечество изначально. Потрясением для дремлющего мира было откровение монаха по имени Боден в его «Демонологии» полтысячелетия тому……
- Невежды думают, что все это сказки, именно потому они и невежды…
Невероятное число искателей было очаровано этой идеей, но совершенную форму придал ей один, поведавший миру историю Фауста и Мефистофеля. Да, Гёте.


Я жду.
.... Я жму.
..........Я смех.
..............Я аноним.
Я сивый мерин,
Ржащий о кобыле...
Моток бечевки,
Что в комплекте к мылу...
Я труп,
.... Я гроб,
........ Я слой земли над ним.

Так Они смеются над Нами. Единственной общепризнанной силой, стоявшей над Добром и Злом, была для них странная Высшая Необходимость. Она настолько загадочна, настолько неуловима, настолько неощутима и настолько некоммуникабельна, что в отношении ее невозможно быть уверенным ни в чем, кроме того, что она, видимо, на самом деле существует.

Я тот, кто ищет
Загниванье дня...
Я Вечный Жид*.
Я жмот без веры в душу.
Я чистый слух,
Что заключен в беруши...
Нет ничего святого -
Для меня...

Не слабо?!
Вас словно завораживает скептическим обаянием.
Романисты называют обычно вопрос мостом понимания, перекинутым от одной сущности к другой. Но мы-то знаем, что это работает в обе стороны.
Что на другой стороне?
От самого Мефистофеля ?
А на другой стороне моста мы с вами, господа)). Декорациями этой трагедии служат земля и небо. Её режиссёры — бог и дьявол.
А что же человек?
Жертва?
Только ли жертва?
А не главный игрок на этом поле?

Стихи поэта с ником «Просветленный»


*Существует легенда, что Адам обратился к Высшим Силам в просбой - помочь найти путь в рай, из которого был изгнан...Сатана дал ему семь подсвечников...Предполагалось, этого, чтоб найти путь в рай, будет достаточно. Свет их гас один за другим, но путь так и не найден. По версии легенды другое имя Адама - Вечный Жид.

Император Гай Юлий Цезарь (13 июля 100 или 102 до н. э. — 15 марта 44 года до н. э.) — древнеримский государственный деятель, полководец. Это - один из эпизодов его жизни.
И есть в событии еще два участника. Поэт Гай Валерий Катулл и любовь его жизни Клодия (Лесбия).

Пир. Разговор касается поэтов и поэзии.

- Римляне! – сказал Цезарь. - Да благословят боги Рим и всех, кто его любит. За мной выбор темы: является ли поэзия продуктом человеческого ума или же, как утверждают многие, даром богов.


- Если правда, о Владыка, - начала Клодия (Лесбия), - что поэзия дарована нам богами, тогда мы вдвойне несчастны. Ведь поэзия придает жизни красивую видимость, это самая соблазнительная ложь и самая предательская советчица.

Ни солнце, ни судьба человеческая не допускают, чтобы на них глядели пристально. На первое мы вынуждены смотреть сквозь драгоценный камень, на вторую - через поэзию.

И без поэзии мужчина пойдет на войну, девушка - замуж, жена станет матерью, люди похоронят своих мертвецов и умрут сами. Однако, опьяненные стихами, все они устремятся к своему делу с неоправданными надеждами. Воины якобы завоюют славу, невесты станут Пенелопами, матери родят стране героев, а мертвые погрузятся в лоно своей прародительницы - земли, навечно оставшись в памяти тех, кого они покинули.

Поэты твердят нам, что мы приближаемся к золотому веку, и люди терпят всевозможные беды в надежде на пришествие более светлой поры и на то, что потомки их будут счастливы. А между тем никакого золотого века не будет, и не может быть такого правления, которое даст каждому человеку счастье, ибо основа мира - раздор, он присутствует повсеместно.

Даже наша власть правит нами на языке поэзии. Наши властители между собой справедливо обзывают граждан опасным зверьем и многоголовой гидрой; однако как они обращаются к буйным избирателям с предвыборных трибун, надежно охраняемых вооруженной стражей? Разве в их устах избиратели не превращаются в "столпов республики", "достойных потомков благородных отцов"? Государственные посты в Риме добываются взятками, с одной стороны, угрозами - с другой; а на устах при этом - цитаты из Энния.

Многие скажут, что великая доблесть поэзии в том, что она воспитывает людей и дает им образцы,
которым следует подражать, и что таким путем боги возвещают законы своим детям.
Однако это явно не так, потому что поэзия влияет на человека подобно лести: она усыпляет побуждение к действию, отнимает желание честно заслужить похвалу.

Поэзия - особый язык внутри общего языка, призванный описывать жизнь, которой никогда не было и не будет, но образы ее так заманчивы, что люди проникаются ими и видят себя не такими, каковы они на самом деле.

Мнение мое подтверждается тем, что даже тогда, когда поэты порицают жизнь, описывая всю ее очевидную бессмыслицу, читатель все равно ощущает душевный подъем, ибо и в своем осуждении поэты предполагают наличие более благородного и справедливого порядка вещей, мерой которого они нас судят и которого, по их мнению, можно достичь.

Когда Клодия закончила, она с поклонилась Владыке и, передав венок Валерию Катуллу, села. Вот чем ответил Гай Валерий Катулл : известной римлянам греческой легендой.

По воле Юпитера Аполлон должен прожить на земле среди людей в образе человека один год. И Аполлон решил прожить его здесь, пастухом .

… Вечером, когда на небе зажглись первые звезды, фессалийская царевна Алкеста выскользнула из дворца и подошла к костру, у которого сидели пастухи. Она встала неподалеку от огня и стала молить Аполлона не таиться под чужой личиной, как это любят делать боги, а открыть свое лицо и дать ей ответ на те вопросы, от которых зависит ее жизнь. Молилась она долго. Наконец самый низенький отер рот рукой и сказал:

- Царевна, если среди нас и есть бог, неужели я этого бы не знал? Однако, вот что я тебе скажу: все они не обыкновенные пастухи. Вон тот, что спит, может вылечить любую болезнь; и укус змеи, и перелом костей. Когда дней пять назад я свалился в каменоломню, я наверняка бы помер, а этот парень наклонился надо мной, пробормотал какую-то абракадабру - и видишь, я живой.
А все равно я знаю,
царевна, что никакой он не бог.

И вон тот, рядом…
- Ты что, не можешь от вина оторваться, когда на тебя царевна смотрит?
- Этот никогда не заблудится. Он и во тьме различает, где север, а где юг.
И все равно я знаю, что никакой он не бог Солнца.

А вон тот рыжий, он тоже не простой пастух. Он делает чудеса. Нарушает самый ход вещей в природе.
Изобретатель. С этими словами пастух подошел к своему рыжему спутнику и стал будить его пинками.

- Проснись. Покажи царевне какие-нибудь чудеса.
Вдруг с высоты небес и с дальних холмов послышались голоса, они звали:
- Алкеста! Алкеста!
А рыжий повернулся на другой бок и снова заснул. Его опять разбудили пинком:
- Ну-ка, покажи еще. Пусти водопад с верхушек деревьев. Пусти огненные шары. Тот хрипло выругался. По земле побежали огненные шары. Они скользили вверх по стволам деревьев и рассыпались; они прыгали по головам пастухов и забавно
играли друг с другом, словно зверята. Потом долину снова окутала мгла.

-Такие проделки, царевна, и правда, больше никому не удаются, но я могу поклясться, что никакой он не бог еще и потому, что все его чудеса не имеют никакого смысла.

Алкеста указала на четвертого пастуха.
- Тот? Ну, он тоже не простой пастух. Он наш певец.
Он переполняет наши сердца печалью или радостью, когда нам вовсе нечему радоваться или огорчаться. Он может сделать память о любви более сладостной, чем сама любовь.
Но я наблюдал за ним, царевна, и вижу: чудеса его куда более восхищают нас, чем его самого. Ему тут же перестает нравиться песня, которую он сочинил. Нас она всякий раз приводит в восторг - его ничуть. Он сразу теряет все удовольствие от того, что сделал, и в муках творит что-то новое.
Это доказывает, что он не бог и даже не посланец божий, ибо разве мыслимо, чтобы боги презирали свои творения?..
На этом заканчивается рассказ поэта Валерия Катулла.


Кому присудил пальму первенства Цезарь? А вы ? И как бы вы ответили на вопрос Цезаря? Кто такие поэты? Боги? Люди? Что они значат лично в вашей судьбе?

Источник: Торнтон Уайлдер. «Мартовские иды»

*Пришел. Увидел. Победил.

Я пою для тебя, Таня.
Мне хотелось бы петь лучше,
мелодичнее, но тогда ты,
скорее всего, не стала бы
меня слушать вовсе.
Ты, Таня, — мой хаос,
потому-то я и пою.

Генри Миллер «Тропик Козерога»

Твоя голова — пещера. Глаза — два входа в неё. Ты видишь то, что хочешь видеть. Видишь только тени и придаёшь им смысл. Левое полушарие — ученый, правое — художник. И вот мы наконец встретились, чудом уцелев среди руин земного шара.
Забавно, когда разум пытается осмыслить хаос.

Хаос – это я.
Я – вечная новость.
Я — ваше вино.
Разрастаются молекулы нас с тобой, и дело доходит до дыхания звезд или самой земли....Это не важно.

Он был словно магнит, притянутый к другому магниту. Не умом, а каким-то более древним, более чувствительным органом, пра-разумом может, реликтом первобытной эры.... Он и я под звездами матери ночи. Мы были в сердце ничего на пути в никуда.
Застрелите меня.

Какая кожа, боги, какая кожа -
Как тонкий бархат, только ещё дороже,
Ещё нежнее, боги, какое тело...

Нота странная, магическая. И вдруг во всем мире не остается ничего, кроме ноты ля-мажор.... Я исчезаю, каким-то образом смотрю на все из точки неприсутствия. Я словно облако - маленький клочок небытия

А он.... Музыку он прячет в словах. Запахи – в точках, запятых и тире , а сны - в пустотах между ними. Воспоминания - в....
А где ты прячешь свои воспоминания?

Мы так хотели, вам-то какое дело,
Что за печаль о наших вам грешных душах,
Когда одно на сердце - обнять и слушать
Биенье крови в такт своему дыханью

Это - его территория. Одним плавным жестом, одним поворотом головы, одним единственным взглядом он овладевает пространством, и при этом остаётся в центре водоворота, словно не сознавая силы, с которой привлекает страсти и души.

Какое тело, боги, под этой тканью...
Какие пальцы, шея, спина и плечи!
Сними одежду, слышишь - и станет легче,
Мир станет проще, ветер осушит слёзы

Я не ошиблась: он свалился с луны. Его отношения с другими, его личная жизнь — все было инопланетным.
А истина проста: все эти годы он провел в безнадежных усилиях ухватиться за нормальность, которую в душе презирал. Теперь маска упала, да и черт с ней.

Мы оба забыли, кто мы на самом деле — каждый миг мы превращались в кого-то другого.. О боже, или как тебя там, - почему к этим делам пожизненная гарантия не прилагается....

Оставь, не думай, знаешь, уже так поздно, -
Тебя лаская жадной слепой ладонью,
Шептал, как бредил, что-то - и только помню:
Слегка мерцало красным вино в бокале,
Мы становились медленно тем, чем стали.

Небо рыдало утренним дождём, а в нас - дерзкая, непозволительная радость замедленного действия... Рай, приветик!.

Не нужно ничего сверхъестественного, чтобы освежить мир. Мы заряжали свои отношения такой возбуждающей силой, которой ни одному из нас не удавалось достичь с кем-либо другим..
Какая-то древняя магия?
Можно и так сказать.
Особый вид.
Что произошло, то произошло. Возможно я снова смогу ощутить радостную дрожь земли под ногами.

— Ну как, нравится? — спросила я у себя самой в зеркале. — Кстати, если ты слышишь этот голос, значит и ты с ума сошедши, потому что такова любовь и самые глупые песни о ней оказываются правы. Мы в этот миг были надежные, как киногерои, вежливые, как соискатели работы в эпоху финансового кризиса...И вряд ли кто-то посмел бы это отрицать.

А ветер продолжает дуть, мир продолжает жить, как если бы нас вовсе не было на свете. Все молчат, хотя явно чувствуется, что каждому хочется что-то сказать, каждый сказал бы, если б мог. И повисла совершенно не тихая тишина, в чреве которой росло что-то непредсказуемое...

На стихи поэта Субоши

www.stihi.ru/2008/04/22/89
,



На людей с неопределенными взглядами лучше всего действуют неопределенные обещания. Ты об этом задумывался? Способны ли мы на большее, или смиренно не признаем своих возможностей? Стараемся ли мы не переступать границы видимого, или следуем за покорным телом?
Увлекаясь древними как мир желаниями, мы и бежим по кругу, а восхождение, спираль — иллюзия зачастую, потому как вверху свои законы, им наплевать на число попыток. Зачитывается лишь сухой остаток.

Какие глупости, наплюй! Наплюй на игры с головой.
Не огорчайся так, не плачь. За что, за что тебя простить?!
Наш привокзальный поцелуй не отменяет приговор:
Восьмой плацкартный на двенадцатом пути.

Вот я уже и памятник. В памяти... По развалинам ходите осторожно. Лица, вокруг – разные грани невыразительности, они в маске, под которой угадывается какая-то форма жизни. Они предъявляют только неразборчивый черновик, рукопись с помарками, которую потом я постараюсь расшифровать.

Такая в сущности простая и смертельная игра,
Когда нельзя ни передумать, ни отыгрывать назад.
Друг друга пробуем спасти ценой невысказанных правд,
Все наши действия об этом говорят. И говорят.

Верно, мы сумасшедшие, мы те, кто отдает себя без остатка в момент игры, мы счастливы только в промежутке между словами «мотор» и «снято». Этот промежуток - время безвластия и безумия. Время харизматиков. Потому что забываемся, потому что отдаёмся игре. Потому, наконец, что эта сверхранимость, которая делает нашу повседневную жизнь невыносимой, находит здесь себе применение. Потому что всё, что после, ... ранит, корежит и убивает. Цепная реакция радиоактивного материала.

В раздельном мире островов и обособленных границ
Мы оба выбрали тот шанс, который выбрал не прийти.
И звёздный лифт стоит, готов до преисподней мчаться, вниз:
Восьмой плацкартный на двенадцатом пути.

Потерявший крылья ангел, бесхвостая русалка, бывшая нимфа, а теперь самая обычная женщина... Подул ветерок — и нет её . Скажи это себе. Ищу признаки жизни, по крохам отвоевывая у забвения последовательность событий. Действительно чувствовала, что жизнь сошлась в одну фокусную точку. Теперь мы оба знаем все, и в мельчайших подробностях. Моя ма сказала бы: «Сейчас у тебя момент Гамлета». В смысле, нужно как следует напрячься, чтобы решить, быть или не быть.

А мы всё смотрим друг на друга сквозь бушующий вокзал
И не решаемся разъять объятий мёртвое кольцо.
И, кроме всем известных слов, мне больше нечего сказать,
И вся оставшаяся жизнь одно лицо. Твоё лицо.

Я умею как она молчать на двенадцати языках. Молчу.. Прощание... ударилось об асфальт перрона ,мгновенно отлетело эхом , ударилось вновь. Все это вдруг сложилось вместе, масса стала больше критической.
Последний убийственный прикол, последняя капля в чаше терпения . Мне только кажется, что должен существовать какой-то противовес этому. Иначе мы становимся словно растениями в оранжерее. Нас можно посеять, подкормить удобрениями, обрезать перед плодоношением, а затем вырвать прямо с корнями…
Я совсем не волнуюсь, даже ни капельки.

Последних несколько минут опустошают от и до.
Твой взгляд внимателен и тих, но прожигает до кости.
И я внезапно узнаю, на что похож Армагеддон:
Восьмой плацкартный на двенадцатом пути.

Тайна уст рвётся на волю, ее унёс ветер, она растворилась.
Тайна сердца осталась. Знаю, я буду давиться ею, загоняя глубже. И там она будет лежать, тяжелея и воспаляясь. Если дать достаточно времени, она раздавит сердце, в котором хранится.

Не лишайте стихи тумана, говорят великие, он убережет от сухости, став дождем. Он сохранит тайну сердца. Сохраните, доставьте мне удовольствие.

На стихи Георга Чёрного.

Мужайся, солдат (себе.. только себе)!
Такова жизнь. На свете есть другие мужчины, другие страны, другие возможности. И душа вроде твоей может обрести если не счастье, то хотя бы равновесие.
Если эти полярные зоны создают для тебя другие…
Если они накидывают волшебные покрывала на непраздник жизни, наслаждайся ими, пока они есть. Последовательность эпизодов конечно же существовала, все они соединялись друг с другом, как доминошные костяшки или позвонки в позвоночнике, и трудно было выделить какой-то один из множества.
А я все медлю и медлю...

Отдай мне эту ночь,одну из тысяч,
спустись с небес в сады Семирамиды,
где розы лепестки теряя стынут
и месяц на шипах горит рубином


И где мой на фиг поцелуй?
Сердце перекачивает кровь. Его удары взрываются на барабанных перепонках, как пузыри.... Тебя заполняет радостная ярость, она кипит, как шипучая жидкость, которую часами трясли бутылке. Тянущиеся к ней в темноте руки казались рисунком ночи. Не существует полной темноты, даже для слепца, разве вы не знали? Темнота населена запахами, мыслями… И свет вышит по очень темной материи, но это трудно заметить. Наши глаза словно привыкают к жизни. Тогда мы понимаем, что день и ночь – только разные по насыщенности моменты одной светотени.

Зачем тебе Седьмое чудо света?
и пряности коварные востока...
срезай кинжалом розы, но не эту,
нетронутую холодом порока..

Короли ли, королевы ли, мы с вами рождаемся для любви. Любовь начало и конец каждой дороги . Она в каждом дне, сновидении, вдохе и в каждой капле дождя.
Вы знаете, как это бывает. О ней сказано больше, чем о чем-либо, да и спето, нарисовано, намазано на заборах... Бесполезное попури, которое можно мешать в любом порядке, и все равно получится – о любви. Непонятно, что еще можно сказать о ней?
Мы платим за неё своей юностью, и платим без сожалений, потому что запасы этой валюты кажутся нам безграничными.

И если до шафрановых закатов
её успею выкрасть из гарема,
скажи, пусть замолчит Шехерезада,
а евнух не читает сутру змеям.

И я вижу, как наша героиня щелкнула зажигалкой, дохнула дорогим дымом в потолок… Такой её не должен видеть никто, кроме зеркал и духов. Вокруг пусто. Она упорядочила течение своей жизни до простоты геометрического чертежа, несколько прямых линий и… И ни дать ни взять реактор, в котором вот-вот начнется неуправляемая ядерная реакция.
Таковы, мой друг, невзгоды и превратности любви. Я лишь помогаю тебе к ним акклиматизироваться.
Обними меня.


О как знакома дерзость твоих танцев,
пожаром искушенья под чадрою,
что стоит бирюза на нежных пальцах?
всего лишь ночь..
одну из тысячи
на воле

Это – королевские сказки. О чем они? О том, что все вокруг хотят любить и быть любимыми, как делать счастливыми других, говорить с ними живым, взрывающим сердце голосом, и знать, что как бы ни было непроходимо плохо, этот мир скорее полон любовью, чем наоборот… . Это сказки, которые словно мощную волну несут разрушение всем печалям этого мира. Сказители знают, как можно свести с ума другого человека на любом расстоянии.

Эх, человечество!

На стихи Ло. 8ol4iza.livejournal.com/9576.html







Мне показалось, что вес этих слов непереносим. Недаром Жан-Поль Сартр сказал: «Ад – это другие». Истощение запасов энергии, мудрости, понимания, идей – вот что вызывает такое ощущение, словно отношения умирают. Они так давно находятся на дне, что дно уже кажется вершиной. Это холод, во всём, с чем соприкасаешься. Если вы хотите что-то погубить, проявляйте холодность.
Не делай этого
Не делай этого
Не делай этого
Вот так, собрав все исторические несправедливости, размазать их по глобусу толстым слоем...

Я всегда был неверной нотой,
Диким зверем в твоём саду...
Рай, поделенный на широты,
Не вмещает мою тоску.

У вас с этим проблемы?
У них есть на это право...
Вы, может, знаете – был такой поэт Осип Мандельштам. Так вот, он писал в одном стихотворении: «Бессонница, Гомер, тугие паруса – я список кораблей прочел до середины...» Из «Илиады» это, про древнегреческий флот в Средиземном море времен Троянской войны.
Каков мир за пределами черной дыры? Похож на наш, наверно, но за секунду до того, как с нами случилось самое страшное. Хоть он и совсем близко, увидеть его в целом - невозможно. Об этом плачут все поэты... Это – до средины прочтенный список кораблей судьбы (по Гомеру).

Я срываю и мак, и вереск -
Ну скажи мне, что я не прав,
Ведь и зверю во что-то верить
Нужно к ночи, от тайн устав.

- Я в курсе..
Сейчас выйду в дверь и пошагаю дальше, так и буду шагать до самой Англии, и больше уже не вернусь. Ночь и день проносятся мимо в неверном направлении. Я отстаю. До меня доносится плеск окенской волны, японская музыка на пределе слышимости и жужжание тишины на малых оборотах.
Просто на заметку, погода сегодня, в этот момент, очень, очень в недоумении. Да, она спроектирована на компьютере, но с оглядкой на очарование позабытого прошлого. Телефон не отвлекает. В молчании гаснет любое присутствие. Как догорающая свеча. Чему невозможно научить, так это как толковать кошмары. Вот оно - столкновение прозы жизни и ангела-хранителя. Конвейер для чудес. Абсурд? Остановившиеся часы всегда проходят свое мгновение точности. Они то и говорят нам правду. Один раз. Один. Раз. Печаль разлита повсюду и я повторяю её, как мантру, с присохшей к губам улыбкой.

Я всегда был неверной нотой
/Ты сломал камертон давно/
Мир, поделенный на высоты,
Пьёт беспечно твоё вино.


Зависимость от печали тем хороша, что ты не чувствуешь ничего, кроме опьянения, или напряжения ожидания. А по сравнению с другими чувствами и ощущениями - скажем, с яростью, страхом, тревогой, отчаянием и унынием - она вообще кажется чуть ли не оптимальным выбором...Потому то твои фантазии - это самое убойное, что только может быть.

Это миф, что найдёшь, раз ищешь,
Что полюбят, раз любишь ты
/Прочитай по слогам/ - так нищий
Тянет руку к тебе из тьмы.

Тему требовалось срочно сменить. Господи Боже мой, а а если это серьезно... Здесь так всё просто – и ответы и вопросы... Только это не спасает от любви. История, сюжет которой практически невозможно воспроизвести — ибо сюжет в ней не значит ровно НИ-ЧЕ-ГО. Трагическая, смешная и поэтичная прозаическая баллада о ночной жизни и кошмаре, которым завершился последний взлет отношений.

Я же гордым и диким зверем
Забираю, а не прошу...

Ты сказал мне, что нужно верить,
В моё сердце вонзив стрелу.

А настроение это я поймала там, где лишь настроением этим можно и поживиться… И принесла его сюда, как плод, который надо попробовать, или умереть.... Вот такой выбор: умереть прямо сейчас или минутой позже. От меня исходили явно не те знаки, не те вибрации. Как странно, если человеку изменить выражение глаз, моментально ли изменится его судьба?
Мне нужен экшн, – кричу я.
Кому кричу?
Зеркалу?

Стихи поэта с ником Снежный Рыцарь, 2012

Я хочу одной отравы -
пить и пить стихи.
Маяк. «Флейта-позвоночник».

Я говорю со стихами. Вам знакома обратная прокрутка кадра? Он втягивается, и исчезает, не оставляя после себя ничего. Так втягиваются и они, стихи.
А есть….
Эти строки – само пространство. Они ждут. В чем их ожидания? Пока неясно. Но и в твоих силах создать еще одну историю. Не монолог. Нет. Здесь будут говорить двое. Ты и тот, кто над этими строками уже не властен, хоть и создал их. Ты и пространство. Может, это зазвучит так?
Пространство – это я… Это я покушаюсь на строки, написанные для неведомого кого-то, пока еще неведомым кем-то. Что такое ава или имя?… Они – фетиш… Они безмолвствуют, пока энергия стиха не проникает в тебя. И только когда ты входишь в этот поток… И если входишь, лишь тогда они оживают.
Войди.
Тотально одушевленной становится материя стиха. Да и сама я в этот миг соединяю, рву, надеюсь, дарю надежду, волнуюсь, волную… Прошу их (стихи) выслушать меня… Понять… Простить. Отражение говорит моими словами… Но разве моими? Это слова Пространства, не услышанные тобой….
Так, услышь.
Говорят, когда исчезнет Британская империя, историки обнаружат, что она сделала два неоценимых вклада в цивилизацию — чайный ритуал и детективный роман. Полагаю, если наступит такой момент и исчезнет наша страна, они обнаружат, что здесь творили
поэты…
И у них были читатели))
Всё, что вы читаете здесь - это комментарии к стихам поэтов.